– Пробуйте, не пожалеете!
Арлито кивнул, и я спросила:
– Сколько?
Торговка просканировала меня взглядом, оценивая платежеспособность, и выдала:
– Три о.
– Две, – сказал Арлито. – Иначе не берем.
– За две о есть этот, поменьше. – Она отвернулась, вынула из корзины другой кусок, но Арлито скривился, сделал вид, что уходит, и она сдалась: – Хорошо, две о.
– Даю три, но заверни с собой и тонко нарежь.
Торговка выхватила нож, заработала пухлыми руками, приговаривая:
– Щедрым пэррам еще и зелени дам.
Она обернула нарезанный сыр тканью и положила в холщовый мешочек, протянула мне. Я боковым зрением наблюдала за стражником и немного зазевалась, спохватилась и напомнила Арлито:
– Еще нам в дорогу нужно лепешек и молока или кваса.
Торговка лепешками, скучавшая через дорогу, услышала кодовое слово «лепешка», вскочила и заголосила:
– Лучше лепешки и хлебцы! Пресные и на меду! Две за одну о!
Не торгуясь, я шагнула к ней, протянула ей монету, взяла пресные лепешки, собралась уходить и едва не налетела на стражника, идущего навстречу, оторопела, потупилась и приготовилась к худшему, но солидный седоусый мужчина подвинул меня и прошествовал дальше, вертя головой то вправо, то влево. Здесь же мы купили молоко и квас в баклагах из тыквы, заколку, украшенную крупными стекляшками, гребень для волос и простенькие, но удобные туфли для меня.
Тканями, вениками, ножами и транспортными средствами в виде лошадей и телег торговали на другой стороне дороги, там же была зона развлечений. Пока все шло как надо: стражники не узнавали нас.
Дойдя до конца ряда, мы остановились напротив угрюмого седоусого мужика в лаптях, держащего под уздцы беспокойного вороного жеребца. За его спиной, упираясь в кусты шиповника, стояли три телеги, сбитые из досок. Нам подходила та, что посередине, обитая тканью, похожей на брезент.
Метрах в трех от нас толпились люди, повернувшись к нам спинами, они глазели на сцену, где мужчина в зеленом самозабвенно целовался с дамой в выцветшем розовом платье.
– Ничего не понимаю в повозках, – прошептала я Арлито.
Хозяин телег опознал в нас покупателей, но даже головы не повернул, просто скосил глаза, все так же поглаживая жеребца по морде.
– Нас телеги интересуют, – проговорила я, стараясь придать голосу уверенности.
– Все? – прогудел он. – За два серебряных отдам.
– Одна. В середине.
– Карета стоит один серебряный и пять номов.
– Карета?! – возмутился Арлито.
Вместе с ним я прошагала к чуду техники с деревянными колесами и щербатыми бортами, поставила на землю кувшины с молоком и квасом, отогнула матерчатый полог и заглянула внутрь. Вдоль бортов тянулись сиденья из досок с прибитыми к ним перинами, к дощатым спинкам крепились разнокалиберные подушки. Под сиденья затолкали скрученные рулоном перины и какую-то ветошь.
Кареты аристократов делали из металла. Чтобы не так трясло на разбитых дорогах, основную часть, где пассажиры, подвешивали на цепях к железному каркасу – получалась неплохая амортизация, и находиться внутри было комфортно. Вспомнилось путешествие в бочке, и я поежилась. На этой тарантайке можно почки вытрясти.
– Один серебряный, – сказал Арлито.
Хозяин подошел к нам вместе с жеребцом и покачал головой:
– Не могу, цена и так низкая. Чтобы смастерить ее, я купил парусную ткань, а она очень дорогая. Вы ж знаете, что ее только на Беззаконных землях делают. Ветром не продувается, не протекает – вполне можно постелить соломы и спать внутри.
Цыганам вполне подошла бы, а нам…
– Берем, – вздохнул Арлито, протянул усачу два серебряных – черные глаза засияли, мужик полез в карман, достал гору мелочи, ссыпал в мешочек, дал нам пересчитать. Это дело я доверила Арлито, а сама поглядывала по сторонам, чтоб воры не подобрались.
Все люди, что были поблизости, повернулись к нам спиной и тянули шеи, чтобы получше видеть, как на сцене человек в красном бьет человека в зеленом, который недавно целовался с дамой. Зеленый падает. Дама, взвизгнув, отбегает в сторону.
Солидный бородач с роскошной седой шевелюрой сопереживал красному так сильно, что кряхтел, топтался на месте и наконец не сдержался, крикнул, потрясая кулаком:
– Убей, заколи его! И ее, распутницу! Да чтооо ж ты… Рогоносец!
Пересчитав мелочь, Арлито проговорил:
– А теперь мы бы очень просили вас отвезти карету подальше отсюда, чтоб не мешала. – Маг махнул рукой туда, откуда мы пришли. – До перекрестка, там нас заберет отец на лошади. Еще нам нужна упряжь, такая, чтоб можно было по лошади подогнать, а потом другую запрячь и снова подогнать.
Что он говорил, я не слушала – все равно не разбираюсь во всех этих хомутах, уздечках и прочем.
– Дагги! – крикнул продавец куда-то в сторону, и из лесу, потягиваясь, вышел двухметровый детина с хищным носом и непроницаемым лицом – точная копия отца, – взял под уздцы вороного жеребца.
Бывший владелец телеги поманил сына за собой, говоря:
– Запряги коня в карету. Ты остаешься здесь. Я скоро вернусь.
Чтобы лишний раз не рисковать, от людских глаз мы спрятались в повозке, которая тронулась плавно, без скрипа. Вскоре стало трясти не по-детски, но ничего, привыкнем. Главное, что я до сих пор жива и на свободе.
Отогнув уголок ткани, я провожала взглядом ярмарку, веселящихся людей. Голоса понемногу стихали, и вот уже не различить слов, доносится лишь монотонный рокот, словно неподалеку гудит пчелиный рой.
Дорога забрала вправо, и ярмарка исчезла из виду за сосновыми стволами. Пара минут тряски – и мы на перекрестке. Арлито спрыгнул на траву, взял коня под уздцы и вместе с телегой потащил на полянку, где хозяин распряг его и повел обратно, не оборачиваясь. Я тоже спешилась, обошла приобретение.
– Не в восторге я от… кареты.
– Здесь все торговцы на таких ездят. Наша, с крышей из парусной ткани, – богатая. Если купим дорогую карету и будем разъезжать на ней без герба, то привлечем внимание.
– А что мешало нам купить оружие?
– Лучше не делать этого в людных местах, впереди, в двух часах езды, будет надежный магазин, туда и заглянем. Теперь нам желательно бы придумать историю: кто мы, куда и зачем едем.
– Давай так: наш отец был управляющим какого-то села, его оклеветали и приговорили к каторжным работам на Драконьем Хребте. Мы с тобой на последние деньги купили повозку и едем в орден просить справедливого суда.
– Неплохо, только на Драконьем Хребте нет каторги, – сказал Арлито и дополнил мою легенду деталями: – Мы издалека, из владений Рйонда из села, – он задумался и выдал: – Рыбачье. Без понятия, есть такое или нет, мало кто бывал в тех местах и вряд ли уличит нас во лжи. Драконий Хребет отменяем, наш бедный батюшка уже отправлен на рудники к барону Рйонду. А оговорили его потому, что он – южанин, женившийся на северянке, к слову, мы темноволосые в мать. Люди терпеть не могут Рйонда, рассказывают про него ужасы, даже детей им пугают, так что нам должны сочувствовать. На землях Баррелио уж точно.
